Все совпадения случайны, личности и события выдуманы

Посвящается Гению Северянину,

моему Бесценному Другу,

достоинствами которого

 я постаралась наделить главного героя.

- Смотри-ка, на тебя опять заказ пришел, - улыбнулась Летти, выглядывая из-за монитора.

- И сколько дают?

- 800! Камни осенью в большой цене! Хочешь, я предложу им свои услуги? – продолжила смеяться она.

Милая, наивная, чистая девочка. Как бы мне убедить тебя поехать в какую-нибудь далёкую и солнечную страну. Не уедешь ведь, точно знаю. Таких стражей, как ты, еще поискать. Откуда ты только взялась на мою седую голову, ума не приложу. Впрочем… Когда-то я и сам был таким же – чистым и невинным.

НА ВСЕ

Во времена динозавров я был идеалистом с дуалистическим мышлением. Добро и зло, белое и черное, жизнь и смерть являлись чистыми красками, не подлежащими смешению. Серого оттенка для меня не существовало, все серое я считал разновидностью чёрного, этаким волком в овечьей шкуре. Я был непримиримым поборником подобных явлений. Они были мне омерзительны – как всякая ложь.

Когда мне исполнилось 22, я попал в очень некрасивую ситуацию. В то время я начал заниматься торговлей: закупал живое пиво в Новосибирске, а продавал – в Москве. Наценку делал очень скромную: закладывал только расходы на транспортировку и рабочих, оставляя для себя совсем немного. Я держал самую низкую цену, а потому от покупателей не было отбоя.

Настал день, когда за пивом ко мне пришли не люди, а целая сеть пивных. Я принял этот заказ, даже не задумавшись, почему сеть не заказала поставку напрямую у производителя. Зато я знал, что на вырученные средства смогу расширить бизнес, купить заграничный прикид, принарядить маму, порадовать сына, побаловать жену. Молодость недальновидна и очень доверчива.

В тот день я закупил пива, как говорится, «на все», плюс, половину товара мне отпустили «в долг». Но когда товарный поезд прибыл в Москву, все кеги оказались разломаны, причем, довольно грубо – не то топором, не то еще чем. Сеть пивных тут же схватилась за договор – либо давай пиво, либо возмещай убытки за то, что нам нечего продавать. Поставщик тоже ненавязчиво требовал вторую половину суммы, поскольку перед отправкой мой человек проверил целость товара и подписал соответствующий акт. К поставщику претензий быть не могло.

В слезах, ужасе и состоянии сильного алкогольного опьянения меня обнаружил дядя Володя, давний друг нашей семьи. Я не помню, как оказался на его кухне, а потом – на диване. Зато отчетливо помню утренний чай и маленький, но плотно набитый чемоданчик зеленых денег. Сам чемоданчик был еще советских времен, весь затертый, в трещинах, зато зелень – самая настоящая, хрустяще-ароматная и какая-то инопланетная. «Бери, решай все свои вопросы, а потом приходи. Поработаешь на меня год, будем в расчете. Свой пивной бизнес можешь не закрывать, но скоро он тебе уже не понадобится,» - сказал дядя Володя, пытаясь проглотить очередную ложку чрезвычайно полезной овсянки.

Вышло ровно так, как он сказал – вопросы решились быстро, словно по волшебству. Еще месяц я пытался «отбить» потраченную сумму, чтобы вернуть долг, но мне удалось заработать совсем немного. Мой, с позволения сказать, «бизнес» был рассчитан на неплохой, но точно не на неприлично огромный доход. Вскоре я пришел к дяде Володе, совершенно не представляя, чем смогу ему пригодиться.

Дядя Володя занимался торговлей, которая в те времена называлась «фарцой». В продавцы я не подходил по комплекции и происхождению. Поэтому вскоре меня отправили в Америку – отбирать товар и передавать нашим «челнокам», а параллельно – получать дополнительное образование. В Москву я вернулся со свеженьким дипломом, полным чемоданом шмоток и даже видеомагнитофоном – огромной редкостью по тем временам. Жизнь налаживалась.

ИНИЦИАЦИЯ

Разумеется, дядя Володя стал для меня кумиром. Год давно прошел, но я продолжал держаться возле него, одновременно придумывая новый источник прибыли. Времена сменились, пиво и шмотки стали доступнее, а потому потеряли былую прибыльность. Образование позволяло стать или учителем экономики и английского, или интеллигентным никем. К тому времени у меня уже были трехлетний сын и годовалая дочь, поэтому думать надлежало быстро и в какую-то другую сторону – сторону денег.

Однажды дядя Володя позвонил мне в 5 утра и велел срочно приехать. Дверь открыла экономка и проводила в спальню. В комнате едко пахло спиртом, какой-то мазью и перегаром. Дядя полулежал на кровати. Он был одет в халат, рядом, на передвижном столике, стояли остатки литрового вискаря по имени Джэк, нарезка лимона и примерно треть палки копченой колбасы.

«Пора тебе, дружок, заняться делом,» - заявил он, едва я переступил порог. - «Язык у тебя подвешенный, станешь моим заместителем на ближайшие месяца два-три. Бери стакан, сейчас введу тебя в курс дел,» - он указал на сервант, а потом на маленький неуютный табурет, который почему-то тоже был в комнате.

Я понимал, что произошло что-то серьёзное и, возможно, страшное. Дядя Володя никогда не принимал гостей в постели, не пил без закуски и не вел себя настолько странно. Вскоре, когда он начал «вводить меня в курс дел», на моей голове зашевелились волосы. Почти все его «дела» носили неприятно серый оттенок, т.е. для меня были попросту чёрными.

Когда дядя Володя закончил говорить, я поддерживал тишину не менее четверти часа. Мой Великий, Святой, удивительно Удачливый кумир оказался обыкновенным… Бандитом? Контрабандистом? Вором? Я не желал подбирать подходящее определение и корил практически идеальную память за ее неспособность стереть всё, что я только что услышал.

А потом меня прорвало. В лучшем стиле советской партии, которой на тот момент уже не существовало, я разносил в щепки всю его жизнь. Меня несло лихо, словно с горы – снежный ком. Дядя Володя слушал мою речь удивительно спокойно, даже одобрительно, изредка прикладываясь к вискарю и колбасе. Это злило.

Наконец, когда мои силы практически иссякли, снежный ком моих обвинений разлетелся об тоненькое деревце его вопроса: «Как думаешь, откуда взялись те деньги, благодаря которым ты выбрался из своей пивной ямы?» Во мне пробудилась невероятная брезгливость – к себе и ко всему, что меня окружало. Пробормотав какое-то заклинание типа «Мне от тебя ничего не нужно», я зашвырнул стакан прямо в сервант. Стакан разлетелся, стекла дверей тоже осыпались вниз, я – бессильно осел на кровать и разрыдался.

Сквозь слёзы я пытался рассмотреть свои руки. Мне казалось, что они должны быть в шрамах, крови, грязи и копоти. Но ладони были предательски гладкими и чистыми, а ногти – недавно подстриженными и отполированными ручками лучшей московской мастерицы маникюра. На мне была заграничная одежда, в коридоре стояли новенькие ботиночки из натурального крокодила, язык всё еще ощущал вкус американского виски, да и сам я выглядел не в меру упитанным Карлсоном, успевшим позабыть вкус советской тушенки и субпродуктов.

Вторая волна осознания прошла без битья посуды и завершилась взглядом с немым вопросом: и что мне теперь делать? Дядя Володя улыбнулся и протянул бутылку. В этот момент его халат немного приоткрылся, обнажив туго перебинтованные грудь и плечо. В нескольких местах сквозь бинты проступали пятна янтарно-гранатового цвета.

Я сделал слишком большой глоток огненного пойла, закашлялся и быстро загрыз приличный ломоть деликатесной колбасы. Открыл форточку. Переместил из разбитого серванта на передвижной столик мраморную пепельницу. Достал из кармана большие спички, гильотину и сигары. Раскурил одну для дяди Володи, другую – для себя. И признал серый отдельным, самостоятельным цветом собственной жизни.

В МИРЕ ЖИВОТНЫХ

В то утро дядя Володя вновь разговаривал со мной, как с маленьким ребенком, который когда-то прибегал к нему в гости, чтобы уничтожить запасы вишнёвого варенья. Он рассказывал сказки – о хищниках и травоядных, падальщиках и паразитах, динозаврах и метеоритах.

Динозавром был он сам, хищниками – современное поколение его коллег. Паразиты – наёмные работники. Падальщики – бизнесмены, которые дрались за бывших клиентов динозавра. Травоядные не обсуждались, просто присутствовали в общем балансе в качестве переменной с относительно постоянной величиной. Мне же предстояло выбрать место в этой пищевой цепочке.

Стать травоядным было ещё не поздно. Пойти преподавать, параллельно найти какое-нибудь новое «пиво», возможно, добавив к нему сухарики с воблой. Продать видик, который всё ещё стоил соразмерно автомобилю или двухкомнатной квартире, и открыть кафе или ресторан. Вот только владелец кафе автоматически попадал под прицел хищников – то одних, то других. Дядя Володя же предлагал сразу возглавить пищевую цепочку, сначала – под его руководством, потом – самостоятельно. Я согласился. И вступил во взрослую жизнь. А сейчас пришла пора уже мне либо рвать когти, либо уходить с молотка.

КРАСНАЯ БИРЖА

Красная биржа существует уже более 15 лет. Это место, где хищники являются одновременно и товаром, и покупателями. Они объявляют цены на головы друг друга, после чего начинаются торги. Хищники торгуются друг с другом за возможность пока не заносить редкого зверя в Чёрную книгу. Охотник – тоже не дурак, за бесценок выходить в лес не будет. Мудрый охотник никогда не хватает горячий заказ, а выжидает, пока цена подрастет. Зверей в Красной книге не так много, как хотелось бы, зато одной хорошей охотой можно и детей, и внуков прокормить.

Чем-то Красная биржа напоминает одновременно аукцион антиквариата и «русскую рулетку». Хищники играют – щекочут нервы себе и собратьям. Нередко они сами выставляют на торги свою голову – просто, чтобы пронаблюдать за реакцией публики. Охотники – те ещё праздные фрилансеры, им бы не работать, а только любоваться котировками. Ещё немного, и будут изобретены внутренние акции – не для прибыли, а только чтобы разнообразить жизнь.

Но наступает момент, когда новое поколение хищников вырастает и готовится стереть предшественников. Шутки заканчиваются, начинается охота на динозавров. А динозавром нынче являюсь я. Хищники торгуются, следовательно, пришла пора мне принимать судьбоносное решение.

ИСХОД

Жены и дети давно переехали за границу. Обеспечены – до зубов, избалованы – до поросячьего визга, хоть я и старался держать их в строгости. Только мне уезжать не хочется: старость сентиментальна, хоть Летти и утверждает, что до нее, до этой самой старости, мне еще жить да жить. Да и куда уезжать-то? Мир я повидал, конечно, не весь, но все Чудеса Света объехал. Везде хорошо. Но дома всё же спокойнее, роднее.

Пустят меня с молотка, ну и ладно. Вот только Лет опять ринется защищать. Мы с ней примерно так и познакомились лет 10 назад – юной Охотнице дали экзаменационный заказ на матёрого Хищника. А она возьми, да и проверь доказательную базу всех моих грехов. Принесла она заказчикам вместо головы толстенный талмуд доказательств моей непорочности – честно сработала, между прочим, ни строчки не сочинила. Они было ощерились, но тут рука Справедливости пришла, свору разогнала. Так мы с Лет и подружились.

Были времена, когда Чёрная книга раскрывала для меня свои страницы, да все вышли. Срок давности прошел, а новых подвигов я давно не совершал. Только переживает хищная молодежь, смущаю я её самим фактом существования. Достойный ученик у дяди Володи получился, клыкастый, справедливый и влиятельный. При живой легенде, поди, выберись в люди! Комплексы загрызут. А это неприятно. Поэтому юные хищнята пытаются меня грызть.

- И что же мы будем делать? – бархатный голос Летти вырвал меня из потока воспоминаний.

- Знаешь, хочу виски! С лимоном и домашней колбасой! Долой диеты, устроим праздник! Организуешь? – подмигнул я, внутренне превращаясь в струну.

- Легко! Тебе колбаску кружочками или овалами нарезать?

- А давай по-студенчески – от куска! О, и пару сигар достань, - улыбнулся я.

- Ты же терпеть не можешь, когда я курю?! – изумилась моя принцесса.

- Я же знаю, что ты любишь курить больше, чем есть, - усмехнулся я. – Поторопись, Хулиганка, пока я не передумал!

- Только попробуй! – она пригрозила мне крошечным балисонгом, которым лихо нарезала лимон.